Любовник - Страница 5

Сидевший рядом с ней мужчина казался красивым и опасным. А его в ней привлекали деньги. Но даже деньги не могли скрыть серебристые пряди в ее волосах.

— Столько, сколько ей захочется. Сколько ты пожелаешь, mon amour.

Французское выражение резануло слух, выдавая происхождение Майкла. Голос его был глубоким и мелодичным, необычайно соблазнительным. Он обещал женщине все наслаждения рая; все, что только способна вообразить старая дева.

— Пожалуйста, не называйте меня так. Я не ваша возлюбленная, а хозяйка. — Энн была напугана силой своего желания. Она боялась сидевшего рядом с ней мужчину и того, что он мог ей дать.

Боже, что она натворила!

Ее старые, больные родители умерли меньше года назад. А она вместо того, чтобы их оплакивать, пустилась во все тяжкие.

Ее обуревали желания, о которых старой деве даже думать не полагалось.

Его горячее дыхание опалило ей ухо.

— Вы говорили, что представляете, что произойдет в постели, когда мы окажемся там вдвоем?

Энн сидела неподвижно и очень прямо, как во время ее единственного неудачного сезона, когда ей, богатой наследнице, в глаза говорили комплименты, а за спиной насмехались. Ей очень не хотелось, чтобы и этот мужчина над ней смеялся.

— Я представляю, как происходит спаривание, месье.

— Вот как? Тогда расскажите мне, мадемуазель, что случится, когда я уложу вас в постель.

Энн облизала пересохшие губы. Что он себе позволяет?

— Вы соедините свое тело с моим.

Животных не тревожит неудача или неумение. Энн окутала тьма, не имевшая ничего общего с темнотой на улицах. Влажный жар коснулся ее волос. Майкл принудил Энн поднять на него глаза. Он загородил дверцу экипажа, в то время как его тело льнуло к ней.

— Вы когда-нибудь видели раздетого мужчину, шери?

Следовало поставить его на место. Энн платила за то, чтобы он ублажал ее тело, а не развлекал французскими словечками. Но она неожиданно обнаружила, что не в силах этого сделать.

Еще никто не называл ее дорогой, дорогушей или любимой не то что на французском, но даже на английском языке. Родители звали дочь просто Энн, слуги — мисс Энн, а все остальные — мисс. И так будет продолжаться до конца ее жизни.

Она вдохнула острый аромат табачного дыма вместе с запахом чистого здорового мужского тела.

— Нет, я никогда не видела раздетого мужчины.

Энн солгала лишь отчасти. Тот, кого она видела, не был мужчиной.

— Представляете, как глубоко я вами овладею, проникнув внутрь?

— Если вы хотите спросить, представляю ли я, насколько глубоко вы в меня проникнете, то мой ответ — нет! — На этот раз Энн говорила правду. — Но желала бы знать, месье д'Анж, и про пальцы и про вашу плоть. Иначе не сидела бы сейчас рядом с вами.

В полумраке кто-то перевел дыхание — то ли она, то ли он.

— Проникновение еще не есть овладение, мадемуазель.

Свет промелькнувшего мимо фонаря упал на правую сторону его лица и резко очертил шрам на щеке.

— В таком случае боюсь, что не понимаю вашего вопроса.

— Физическое проникновение бывает различным: от пяти до десяти дюймов в зависимости от размеров напряженного полового члена мужчины. Женщина способна принять в свое тело мужчину и при этом сохранить над собой контроль. Но когда она находится под ним, жаждет воздуха и лишь его дыхание поддерживает в ней жизнь, а его тело составляет смысл существования, вот тогда, шери, мужчина овладевает женщиной.

Энн глубоко вздохнула, представив, как его тело наполняет ее — от пяти до десяти дюймов — и дышит она благодаря ему и никому больше. Холодок страха пробежал по ее спине.

— Такое случается лишь тогда, когда женщина не владеет своими чувствами. Все дело в подготовке, месье, а не в сердечной привязанности.

— Вы для того меня и наняли, мадемуазель, чтобы преодолеть контроль над своими чувствами. Сердце Энн дрогнуло.

— Вы говорите страшные вещи… Не похоже на деловую подготовку, как следовало бы. Я наняла вас ради удовольствия — как мужчина нанимает женщину. Ни больше ни меньше.

— Между тем существует огромная разница между удовольствием мужчины и удовольствием женщины. Именно: мужчины вольны в своих удовольствиях, а женщины — нет.

— Извольте объясниться!

— Мужчине требуется только женское тело, чтобы получить наслаждение.

Энн почувствовала раздражение.

— Вы утверждаете, месье, что мужчина требуется женщине только потому, что у него есть отросток?

— Если бы это было так, мадемуазель, вы бы не сидели сейчас со мной в экипаже, — незамедлительно последовал насмешливый ответ.

Энн стиснула ридикюль.

— Не вижу смысла в этом разговоре.

— Я пытаюсь подготовить вас к предстоящей ночи.

— Утверждая, что женщина нуждается в мужчине, а не наоборот?

— Я не утверждал, что мужчины не нуждаются в женщинах. Только сказал, что мужчинам не требуется, чтобы женщины двигались: удовлетворение наступает от их собственных движений. А вот вы в предстоящие часы будете нуждаться во мне. Желание сделает ваше тело намного уязвимее моего. И совершенно не важно, как глубоко я в вас проникну. Хотя уверяю вас, шери, я проникну глубоко, очень глубоко.

Желание, страх, гнев — мириады эмоций промелькнули в ее сознании в одно мгновение. И неожиданно пришло понимание: он говорил не для того, чтобы обидеть ее. Он говорил правду. Она не сидела бы здесь, если бы полагала, что ее способен удовлетворить любой мужчина.

Желания делали ее уязвимой, особенно если женщина открывалась не разделявшему их человеку. Именно поэтому Энн и наняла Мишеля д'Анжа — чтобы избежать притворства.