Любовник - Страница 16

В глазах Энн мелькали противоречивые чувства, будто по голубому небу неслись дождевые тучи. Потрясение от того, что мужчина так откровенно говорил, что нуждался в женщине, откровение, что он тоже сам прикасался к себе и желал чего-то большего. Как и она.

— Я хочу тебя, Энн. Хочу превратиться для тебя в любовника. — Майкл потерся губами о ее губы, пока они не раскрылись и ее дыхание не ворвалось в его рот. — Оставайся у меня. Сегодня. Завтра. Весь месяц. Я скажу, о чем тебе просить, чего вправе требовать любая женщина. А потом я дам тебе все это. Ты ничего подобного даже представить себе не можешь. Мы возродим любовные утехи, которые я не испытывал целых пять лет.

Боль отразилась в глазах Энн.

— Ты не вскрикнул, когда достиг оргазма.

В свой наивысший момент у него не хватило сил. Кричал от страсти Мишель, а не Майкл.

— Ты этого хочешь? Моя нанимательница имеет право на все. Слуга закричит, если это доставит тебе удовольствие.

— Ты не слуга, — запротестовала Энн.

— Но был таковым, — насмешливо улыбнулся он, понимая, что лжет.

Продажный мужчина. Жиголо. Жеребец. Потаскун. Тот, кто зарабатывал на жизнь, копаясь в нижних юбках. Список кличек можно до бесконечности продолжать на английском и на французском языках.

— А кто ты теперь?

В самом деле, кто?

Как назвать мужчину, который делал все возможное, чтобы женщина ощутила страсть, а затем использовал ее, чтобы стать желанным? Не было прощения тому, что он намеревался сделать.

Если он не удержит Энн, она умрет. А если удержит, то ее украдут.

Только глупцы полагают, что нет ничего хуже смерти. Мишель глупцом не был — разве что немного придурковатым. И Майкл тоже. И увидел, как на них обоих опускалась крышка гроба, когда привязывал эту женщину к себе.

— Мужчина, — хрипло проговорил он. — Мужчина, который хотя бы на месяц хочет повернуть время вспять. Услышать женский возглас на вершине страсти и знать, что это не притворство. Ощутить себя тем, кем я был пять лет назад. Цельным. Желанным. Хочу делить свое тело с тобой. Но не сумею, если останусь продажным. И не превращусь в твоего любовника, если ты станешь уделять мне время от времени по несколько часов.

Он увидел отражение своих мыслей в ее глазах. Стремление сделаться привлекательной, желанной, испытать особую близость страсти.

— Мне нельзя оставаться, — пробормотала Энн. — Надо уходить.

Нет, он ее не отпустит.

— Ты сказала, когда проснулась, что опаздываешь. — Он легонько лизнул ее в губы, впитывая ее аромат и сознательно оставляя на ее коже отпечаток собственного запаха. — Сказала, что забыла дать кому-то лекарство. Ты за кем-то ухаживаешь? Присматриваешь?

— Нет. — Побледневшее лицо исказило чувство вины, но оно тут же прошло, когда Энн спряталась в раковину старой девы. — Больше ни за кем.

Майкл не хотел ее обижать.

— Значит, тебя никто не ждет? Не к кому возвращаться? — Он сжался от того, как потускнел ее взгляд. — И у меня никого нет. Все родные умерли, когда мне было одиннадцать лет. — Его самого удивило это признание. А Энн как будто показалось естественным, что нанятый ради удовольствий мужчина рассказывает о своей семье.

— Как они умерли? — спросила она.

— Холера, — солгал он.

— Тебе плохо оттого, что ты один?

— Да. — Как бы он хотел поменьше лгать ей.

— А что ты будешь делать, если я сейчас останусь?

Ломота из чресел распространилась вверх и разлилась по всей груди.

— Так ты хочешь остаться… сейчас?

Легкий румянец стыда окрасил ее лицо.

— Да.

Майкл взял ее за колено и потянул ногу вверх, пока бедра не обвили его поясницу,

— Ради наслаждения?

— Да.

Влажный жар ее промежности обжигал его чресла. Энн открылась. Невольная жертва! Усилием воли Майкл заставил себя не думать о том, что с ним сотворил враг. О Диане. И о том, как он сам собирался использовать Энн.

— И будешь мне лгать?

Женщина ухватилась за его плечи, радуясь, что прикасайся к нему, и все еще страшась, что он ее отвергнет.

— А почему я должна тебе лгать?

Не выпуская ее бедер, Майкл впился губами в ее распухшие губы.

— Иногда ложь — это то, что нас оберегает. Но лгать не надо. Во всяком случае, не мне. У нас одни и та же желания и одни и те же потребности.

Энн вздрогнула, ощутив внутри его палец.

— Не уверена, что способна сейчас тебя понять. Я… вся размякла.

Майкл не стал бы клясться, что не причинит ей боли. В конце концов, боль — удел их обоих. Боль или смерть.

— Ты мне доверяешь?

— Если бы не доверяла, не оказалась бы рядом с тобой в постели.

Незримый кулак перевернул его душу. Надо было отдать ее Габриэлю. Майкл освободил палец и водил им вокруг разгоряченной плоти. Энн напряглась и изогнулась в его объятиях.

— Что ты делаешь?

— Я тебе сказал еще у Габриэля, что к утру изучу все ложбинки и впадины твоего тела.

Господи!

Его палец окутала палящая жара — горячее, чем пламя, которое обожгло его очень давно. Казалось, целая жизнь прошла с тех пор! Майкл проглотил ее вздох. Энн оторвалась от его губ и уперлась руками в грудь, но исхода не было.

— Пусти меня внутрь.

— Но сначала надо надеть…

— Расслабься, все уже сделано. Возьми меня скорее. Поначалу все может показаться немного странным. Вот так я не касался женщин пять лет. У тебя внутри есть одно заветное место. Я буду его ласкать.

— Не хочу… — выдавила Энн.

— Чего не хочешь? — безжалостно перебил ее Майкл. — Не хочешь исследовать границы страсти? И не желаешь хотя бы однажды испробовать все — любое прикосновение… любое удовольствие, которое доставляет мужчина женщине?